Лед, льдинки, айсберги, ледники и особенно изящные ледяные скульптуры, едва температура соприкасающейся с ними воздушной массы уходит в плюс по Цельсию, превращаются в водную стихию. Какими бы ни были имена у ледовых структур, становясь водой, они теряют идентичность, имя свое.
Пусть о другом и в другом контексте, но о столь же важном писал Василий Гроссман: «Эта река была похожа на реку времени, также спокойно и равнодушно уносящую в небытие наши страдания, лишения, победы и поражения, нашу ненависть и нашу любовь. И казалось, великое множество жизней сливалось в ней в единый поток судьбы нашего народа. Все пройдет, все исчезнет, и только память способна удержать и вернуть прошлое, наполнить смыслом нашу жизнь, все понять и все простить».
Россия — северная страна. Поэтому в ней всегда холодновато. И не это ли предопределяет ее суровую структурность, склонность к жесткости нравов всяческих вертикалей, малочувствительных к человеческим эмоциям? Но, вобрав в себя субтропики, едва ли не всю климатическую палитру, и перемешав на своем историческом пути людей, их имена, судьбы, искорежив привязанности, заминировав социальную память, переведя осмысленное в ней в таинства немыслимого и бессознательного, страна стала и бесчувственной, и сентиментальной, и далекой от северного канона, понимающего, прощающего, но требовательного. Следы этой двойственности во всем.
В свое легендарное время критян считали людьми странными, лживыми, опасными. И не без оснований. В лабиринте у них был спрятан бык. Ему приносили жертвы. Побаивались. И даже при желании не могли бы найти, ведь лабиринт — символ заблуждений, в умах ищущих в том числе. Что могли сказать о критянах, которые спрятали под землей символ силы, который, учитывая характер приносимых жертв, имел сильную фьючерсную ориентацию и не собирался умирать?
Были и другие древние сообщества, которые считали подобающим для себя «кланятися твари», пусть даже и позолоченной.
Мы, как население РФ, сильно похожи на критян и других древних. Столько невероятной силы накопили за века, столько символов этой силы превратили в шедевры эпоса, архитектуры, поэзии, музыки, литературы! И сами же заблудились в тайниках своей силы. При этом сохранили привычку к силовому («набыченному») образу разрешения жизненных тягот. Без заботы о гармонии с природой, другими людьми, историей и будущим. Вспомним типичный образ успешного политика: именно такой — маскулинный — типаж кажется условием успеха. И бизнес — не калька ли с «Бригады»? В итоге из всех известных науке энергий дела движет одна из грубейших и слабейших.
Потому подчеркнуто давно и точно князем Александром Невским: «Не в силе Бог, но в правде!»
Справедливость — шаг на пути к правде. Это несомненно. Но является ли оттепель признаком правильного пути?
Известно, что лед обладает одной из наименее плотных структур, с рыхлой упаковкой молекулами и пустотами. Но вопреки бытовым ожиданиям о его хрупкости есть формы льда, устойчивые к высоким внешним давлениям. Это достигается за счет пластичности кристаллической решетки льда. При плавлении же льда кристаллический порядок исчезает и заменяется на случайную молекулярную сетку, которая непрерывно перестраивается при изменении температуры. Законы взаимодействия молекул в ней — важнейший предмет современных научных изысканий. Но ясно, что поведение воды и ее структурность существенно зависят от примесей и температуры.
Поведение социальных систем также зависит от примесей и температуры. Примеси в нашем российском организме, очевидно, иллюстрируют всю таблицу Д.И. Менделеева и необозримое количество традиционных и новоизобретенных ядов. И установка на «подморозить» — отнюдь не экзотический прием государственного менеджмента. Риск расплавления «льда» и, следовательно, оживления не только позитивных энергий оправдывал осторожность в обращении с «демократизацией». Водой, думалось, тоже научились управлять. Но разве каскады плотин — символ дальновидного ума? И какой плотности и чистоты наш ледник?