Экономика и модели: от абстракций к реальности

Стенограмма выступления на  II Международном гуманитарном форуме
Секция «Социальные и гуманитарные аспекты глобального экономического роста: стратегические задачи»

Баку, 5 октября 2012

Обязательство перед будущим – так Кеннет Эрроу обозначил главную тему нашей дискуссии. Ясно, что будущее будет обязано нам, по крайней мере, тем, как мы себя будем вести сейчас, в настоящем, и как мы вели себя в прошлом. Нам хочется, чтобы это будущее принесло нам только радости – рост доходов, благосостояние, счастье и так далее, но оно также принесет с собой разные риски. Риски мы оцениваем по степени вероятности наступления и по возможному ущербу, который они сулят. И как только мы вводим различные понятия – радости, счастья, выгоды, неудачи, несчастья, беды, то у нас сразу возникает, возможно, главная коллизия экономической науки последних нескольких веков.

В чем она заключается, эта коллизия? О ней прекрасно сказал человек, далекий от экономики, великий философ Гегель. В своей статье «Кто мыслит абстрактно?» он доказал, что абстрактно мыслят отнюдь не самые образованные и не самые мудрые люди. Самые мудрые мыслят притчами, историями, странами, фактами, а самый абстрактный мыслитель – это торговка на базаре, потому что для нее существует только один экономический параметр и одно желание – желание покупателя купить ее товар, и второе – цена этой покупки. Вот и вся абстракция. Экономическая наука несколько веков шла именно к этому торжеству абстракции, и в той известной всем экономистам производственной функции Кобба – Дугласа экономический рост в модели экономического роста фактически был сведен к двум-трем факторам. Последующее развитие данной математической модели привело к тому, что обнаруживалось с каждым новым шагом всё больше и больше остаточных факторов, то есть тех сил, которые влияют на экономический рост, но которые мы не умеем считать, и по привычке заносим в некую непонятную «корзину» всё, что влияет на экономический рост. Это довольно драматичная история, особенно для тех, кто принимает политические решения. То, что на Бакинском Международном гуманитарном форуме вместе присутствуют эксперты, действующие политики и политики в прошлом (хотя, на мой взгляд, не бывает политиков в прошлом, политики всегда остаются таковыми) – это означает, что наша дискуссия направлена на то будущее, которое должны обеспечить лица, принимающие решения. Другое дело, что сейчас каждый человек принимает решение, и от каждого человека зависит очень многое, но, тем не менее, на государственных деятелях лежит особая ответственность.

Эта коллизия очень четко осознавалась в последние полвека. Я напомню несколько точек развития разных подходов к гуманитарным аспектам экономических моделей. Самый яркий пример – конец 60-х годов, когда в Японии был введен, помимо ВВП, показатель чистого национального благосостояния, ЧНБ, и буквально через несколько лет обнаружилось, что ВВП и доходы на душу населения растут так, как мы привыкли – вперед и вверх, а чистое национальное благосостояние падает, и разрыв этот увеличивается. Растут преступность, загрязнение окружающей среды, количество заболеваний – то есть те факторы, которые тогда учитывались при подсчете величины чистого национального благосостояния.

В 90-е годы эти подходы привели к тому, что стал более тщательно рассчитываться человеческий капитал. Несколько лет назад возникла известная комиссия Стиглица, созданная для изучения данного вопроса. Это привело к тому, что сейчас мы оперируем ООНовскими показателями относительно человеческого капитала, и они охватывают и образование, и здравоохранение, и другие понятные характеристики, однако всем очевидно, что и эти показатели – не панацея. Мы не можем отказаться от того, что складывалось десятилетиями и веками, а именно, от расчетов ВВП, то есть фактически мы очутились на распутье. Китайцы пошли своим путем и ввели очень интересные сравнительные исчисления, которые они называют «различными компонентами модернизации»: модернизация экономическая (она очень хорошо коррелирует с ВВП), модернизация социальная, модернизация техническая. Они распределили разные страны по этим категориям, и оказалось, что для политиков важно принимать решения, оперируя прогрессом в разных областях модернизации с тем, чтобы было сбалансированное и устойчивое развитие.

Очень важные процессы, как мне кажется, происходят в сфере управления бизнесом через систему международных стандартов, причем это не только известные стандарты Международной организации по стандартизации, ИСО. Буквально в последние два года получила развитие так называемая «интегрированная отчетность». Такой подход уже использует в своей работе южноафриканская биржа, многие фондовые биржи также стараются подходить интегрировано к оценке результатов деятельности крупнейших компаний, и сами крупные компании начинают применять интегрированную отчетность.

Речь идет о том, что для принятия решения руководству компании либо страны требуется реальная информация о том, каковы результаты экономической деятельности. Интегрированная модель включает в себя:

  • во-первых, экономические результаты (здесь весь набор методов при минимуме инструментов);
  • во-вторых, экологическую составляющую – например, «зеленую» статистику, которая, как правило, не учитывается для котировок акций;
  • в-третьих, – социальную ответственность.

Сейчас мы видим очень важный процесс, который был задан в свое время на совещании в 2010 году принца Чарльза с ведущими представителями рейтинговых агентств, консалтинговых компаний и крупных корпораций. Этот процесс, набирающий силу, пока не стал международно-признанным, это лишь отдельные пионерные исследования. Мы с коллегами – международный коллектив, включающий, в том числе, и экспертов Азербайджана, проводили работу по оценке глобального рейтинга интегральной мощи стран. Здесь речь идет о том, чтобы не только учитывать динамику развития стран на базе экономических оценок, она понятна, но включить также такие показатели, как природные ресурсы, территориальное развитие, культура, наука, образование, религия, внешняя политика, вооруженные силы и система управления. Это большой и долгий разговор, я скажу только о трех выводах, которые были сделаны на основе данного моделирования прогресса стран.

Вывод первый: любая страна поднималась ввысь и росла в плане благосостояния и счастья только тогда, когда инвестиции сначала предварялись развитием культуры через систему образования – весьма измеримые характеристики. Это важный показатель.

Вывод второй: есть очень серьезная корреляция между тем, как страна позиционирует себя в мире, и тем, как растет ее благосостояние. То есть, как выстраивается система союзников, партнеров, в какие торгово-экономические, военно-политические группы, союзы она входит, и так далее. Здесь на одном полюсе мы видим изоляционизм, а на другом – очень разумное участие в интеграционных процессах.

Вывод третий: мы очень долго, в разные годы пытались определить, как лучше оценивать эффективность управления, подсчитывать, насколько страна успешно справляется с решением задач продвижения к тому, что дарит больше счастья. Оказалось (после того, как мы перепробовали много разных характеристик), что два параметра определяют эффективность управления. Первый из них – масштаб решаемых задач, а он, в свою очередь, зависит от того, как государственные лидеры оценивают свою ответственность перед страной, перед обществом, перед будущим. Например, Азербайджан, будучи где-то на 70-м месте по доходам (ВВП), занимает более продвинутые места в доходе на душу населения – это очень важное позитивное различие. Второй параметр, который характеризует систему управления, – это уровень детской смертности. Есть самая жесткая корреляция между качеством управления и детской смертностью. Почему так происходит, мы не знаем, это черный ящик, но обнаружилась очень серьезная корреляция.

И последнее, что я хотел бы сказать. Поскольку речь идет о нашей ответственности и обязательстве перед будущим, то, очевидно, имеет смысл это будущее пытаться прогнозировать сценарно – не ворожить на кофейной гуще, а предвидеть. Что сегодня мы знаем определенно? Мы совершенно определенно можем утверждать:

Первое: уровень катастрофизма будет нарастать, количество разного рода катаклизмов, связанных с человеческим фактором, с работой сложных технических систем, с природой, с климатическими изменениями – всё это будет увеличиваться. Мы ведем ежемесячный мониторинг 50-и наиболее важных рисков согласно методикам Всемирного экономического форума, и мы видим каждый месяц, что нет ни одного риска, который бы уменьшался, многие риски продолжают расти месяц за месяцем в течение текущих лет. Это совершенно иная ситуация для лиц, ответственных за принятие решений.

Второе, что мы видим в будущем – растущий прогресс роботики, которая, возможно, уже в скором времени спроектирует и построит что-то типа киборгов. В этом случае за счет использования достижений роботики можно будет решить многие проблемы – например, избавиться от дефицита рабочей силы, повысить качество каких-то процессов. Но, с другой стороны, это означает совершенно новый этический вызов человечеству.

Мы определенно можем утверждать, что в будущем будет нарастать роль фармацевтики. Уже сейчас мы видим, что существуют медицинские препараты, которые раньше применялись только для лечения болезни Альцгеймера, Паркинсона и так далее, а сегодня они же увеличивают и стимулируют интеллектуальную активность обычного человека. Доступ к этим лекарствам сразу отражает социальное расслоение, и это означает, что у нас возникают новые линии неравенства в обществе – не только по параметру функциональной грамотности/неграмотности, не только по доходам (богатству/бедности), но и по доступности разного рода препаратов, делающих людей умнее, сообразительнее, интеллектуальнее. Мы можем утверждать, что не в ближайшие 100 лет, а в течение 5-10 лет мы столкнемся с совершенно новым влиянием генетических исследований и генетических манипуляций. Для оценки и вмешательства в генетический код раньше требовались годы и сотни тысяч долларов, а скоро будет достаточно нескольких часов. Когда это произойдет, какие будут этические ограничения, мы не знаем, но можем предполагать, что, скорее всего, какие-то трудности возникнут, и в колокол надо бить гораздо раньше.

Мы совершенно четко можем предвидеть, что в будущем мире будет иная степень транспарентности. Не случайно уже в этом году приняты многие законы, которые делают прозрачной деятельность правительства. Мы понимаем, какие эффекты с точки зрения прозрачности несут информационные технологии. Любой, кто имеет айфон, понимает, что его жизнь находится под постоянным присмотром. Это другая ответственность, другое отношение к частной жизни, и не случайно во всех дебатах в Западной Европе по вопросам будущего, где мне пришлось участвовать, тематика защищенности частной жизни становится одной из доминирующих и, возможно, одной из последних, но не самой последней по значимости, – тематика аватаризации.

Мы опять же можем совершенно четко предполагать, что в ближайшее десятилетие появится возможность создавать некие суррогаты бессмертия – либо путем переноса памяти нашей личности в какие-то железоподобные сооружения, либо за счет протезирования, которое продлит человеческую жизнь. Это совершенно новые вызовы, новые этические проблемы и иные взаимоотношения между людьми – опять же, в зависимости от их социального статуса, доходов, влияния на ситуацию. Таким образом, заявленная в начале тематика нашего обязательства перед будущим и, соответственно, как следствие – обязательство будущего перед нами, очень важна.

Главный же, как мне кажется, этический вопрос для нынешнего поколения не в том, будут ли у нас нейтральные поведенческие навыки в будущем, а в том – будет ли стыдно тем, кто сейчас достаточно молод, а лет через 50 станет достаточно зрел, за то, что делалось ими сейчас. Спасибо!

(Аплодисменты).