Когда утверждают, что мир стал сложным, то неосознанно лукавят.

Он стал сложнее для понимания — это правда. Он стал другим — это правда. Он стал более непредсказуем — это правда.

Мир, несомненно, казался проще, пока не открыли радиоактивность, закон странности, гены или глюоны. Пока И. Пригожин не доказал необходимость нескольких разных языков и логик для описания этого мира.

Другим мир стал не только оттого, что стали известны новые тайны его устройства, в том числе оставляющая нас в чудовищно придавленном интеллектуально состоянии после пары веков триумфа науки над религией и здравым смыслом. Тайна «темной материи», доля которой указывает на ничтожность нашего самомнящего неведения. Все, что мы, все человечество, все его нобелевские лауреаты и гении, знаем, близко к 3 – 5 %, и все понимают, что эти проценты вряд ли кто корректно сосчитал. Метафора.

Непредсказуемым мир стал хотя бы потому, что пришло понимание его непрямолинейности. Отнюдь не тормозящее порывы сделать что‑нибудь эпохальное, в силу дерзновенности человеческой природы, которой хочется «дойти до самой сути». Но по крайней мере консерватизм сегодня влиятельнее любого революционаризма, как бы он ни назывался на дебатах и митингах. Осторожности в обращении со сложными техническими и социальными системами тоже стало больше. Ведь вдруг «бабахнет»?

Более точно утверждение о том, что в социальных процессах на смену преимущественно функционально-линейным взаимодействиям пришли нелинейные взаимодействия разной силы, что на смену относительно стабильным аттракторам социального действия приходят аттракторы странные, множественные, мерцающие, появляющиеся и исчезающие случайным образом и под воздействием малых и зачастую непрофильных для конкретных систем факторов.

Эти сущности действовали и ранее, ими полна вся мировая история. Но прежде была роскошь довольно длинных исторических эпох. Сегодня, похоже, мы — свидетели невероятного фейерверка новых сущностей и новой динамики их манифестирования.

Почти всеобщее стремление к «устойчивому развитию» выражает с каждым новым десятилетием этой концепции все больше смысловых оттенков. Для одних это философский флер на тему «вперед, вопреки любым преградам».

Для других это упорядоченное приближение к глобальному новому порядку.

Для третьих это платформа для консенсуса по сюжетам экологического коллапса или несправедливости текущего экономического строя.

Влюбом случае это одна из самых сильных политико-экономических и социально-экологических концепций современного мира: мягко управляемое развитие без катастроф.

Изначально этот подход противостоял доктринам социальных революций и развивал идеи «Пределов роста» Медоузов. К сегодняшнему дню за ним есть инерция и консервативного умонастроения, и конвергентного.

Но две силы подтачивают этот подход, концептуально и демографически.

Во-первых, развитие предполагает инновации. Но инновации предполагают и неустойчивые состояния, выводящие на качественно новый уровень. С рисками. С потрясениями. С явным прерыванием постепенности и устойчивости. С принципиальной непредсказуемостью. С «черным лебедем» за фигурой серьезных инноваций. Более того, грядущие инновации перепашут нынешние основы глобального бытия: способы применения компьютера и роль денег в обществе. Этой тематикой, между прочим, занимается знаменитый нобелевский лауреат и прототип одного из героев голливудских «Игр разума» Джон Н Нэш. Лишь один этот факт демонстрирует серьезность инновационных перспектив. А А главное в том, что поток инноваций, набирающий скорость и размах, преподнесет сюрпризы и спровоцирует серьезные перемены в ближайшие годы. В этом смысле надо готовиться к устойчиво растущей непредсказуемости и неустойчивости развития по всем основаниям и дислокациям.

Во-вторых, смена поколений. Большинству взрослых пользователей Интернета многие его возможности сегодня даже не видны. Молодежь едва ли не с младенческих лет осваивает их легко. И одно из наиболее фундаментальных и новейших изменений в человейнике связано с образованием «облачных» сообществ и массивов знаний. Они не ограничены национальными границами и стремительно растут как глобальная популяция. Такая технологическая платформа и возникающая на ее основе среда общения и проектирования становится мощной геологической силой, в полном соответствии с предвидением В. В Вернадского. Ее творческий потенциал реально безграничен. В В союзе с «пользователями», «аккаунтами» личностей начинает строиться и деловая активность. Именно таков ее новейший тренд — краудсорсинг, коллективный разум развития.

Все эти силы принципиально динамичны, подобно торнадо, генератор которых если и понятен немногим профессионалам, то все равно неуправляем. И такая социальная творческая стихия сегодня благодаря технологическому прогрессу вырвалась на совершенно реальные, а не только виртуальные просторы.

Вывод? Концепции развития пора менять. Или, как минимум, прояснять и уточнять трактовки.