Советский Союз развалили не диссиденты

“Экономические стратегии”, №05-06-2008, стр. 116-120
%image_alt%
В системе безопасности любого государства силовые структуры являются в определенном смысле несущей конструкцией. Геннадий Николаевич Зайцев, человек, стоявший у истоков создания одного из самых грозных подразделений российских спецслужб – антитеррористической группы “Альфа”, командовавший ею в 1977-1988 и в 1992-1995 гг., Герой Советского Союза, генерал-майор в отставке, в беседе с главным редактором “ЭС” Александром Агеевым, делясь воспоминаниями, дает свою оценку ряду исторических фактов, а также нынешней политической ситуации.

Вы – не только легенда спецназа, но и руководитель, которому не раз приходилось управлять людьми в экстремальных условиях. Назовите три принципа управления Геннадия Николаевича Зайцева.

Первое – это обучение подчиненных. Второе – забота о людях. Третье – создание в коллективе особого микроклимата, который бы работал на его укрепление. Отбор в наше подразделение проводился достаточно жесткий. Каждый кандидат в обязательном порядке проходил через лабораторию психофизических исследований, где проверяли его психологическую устойчивость, совместимость с коллективом. Если человек не подходил по этим параметрам, его не рекомендовали в “Альфу”.

Из скольких кандидатов выбирался один будущий альфовец?

О-о-о, это сложный вопрос. Когда численность личного состава подразделения увеличили – первоначально на 71 единицу, а затем и больше, – были перелопачены тысячи личных дел.

Неужели тысячи?

Да, я не оговорился, тысячи личных дел. Сначала отбирали по личным делам, а потом из тех, кого отобрали, кое-кто отпал в процессе тестирования. Хорошо, если из пятидесяти человек подходил один.

Первое, о чем спрашивали, – добровольно ли кандидат идет в “Альфу”, и тут же объясняли, что служба в этом подразделении сопряжена с повышенным риском не только для здоровья, но и для жизни. Если после этого у человека появилась хоть тень сомнения, приходилось с ним расставаться. Кроме собеседования проводилось тестирование по специальной программе: проверялась физическая подготовка, владение оружием и т.д. И требования предъявлялись достаточно жесткие. Даже если человек это все сдавал, ему приходилось какое-то время ждать окончательного решения о зачислении, которое принимала мандатная комиссия. В нее входили начальник управления, заместитель начальника управления по кадрам, в советское время – секретарь парткома, начальник группы. Мы ежемесячно проводили семинарские занятия с командным составом, с руководителями отделений, где кроме прочего обязательно разбирались проблемы работы с личным составом. Чтобы умело руководить коллективом, надо быть не только администратором, но и психологом.

А случались ли ошибки при отборе?

Незначительные, но были, и порой приходилось расставаться с людьми. Иногда человек по всем показателям подходил, его брали, а потом он оказывался недисциплинированным или проявлялись какие-то другие неприемлемые для службы в “Альфе” качества.

Но чаще выбор бывал удачный.

Я приведу такой пример. Мы рассматривали кандидата из одного управления, и у него в личном деле был зафиксирован выговор по партийной линии. Спрашиваю: за что? Выясняется, что к его невесте начал приставать один нахал, и он ему врезал как следует. Я сказал: такой человек обязательно нужен в подразделении. Взяли его, и он дослужился до заместителя начальника отделения, прекрасно себя показал.

Сейчас подразделение комплектуется в основном за счет выпускников пяти пограничных училищ. Их изучают с первого курса и до последнего, поддерживают контакты с командирами, чтобы выяснить, как курсант ведет себя. Один из этих ребят окончил училище, получил отпуск на 30 суток и, будучи в отпуске, попал в милицию. Потом пришел ко мне и во всем признался, попросил его все же взять, обещал, что больше такое не повторится. Я подумал, посоветовался с товарищами, и мы его взяли. И этот офицер оправдал оказанное доверие. Надо доверять людям – для них это очень много значит.

Как Вы думаете, есть ли разница между сегодняшним россиянином и советским человеком? Или на самом деле ничего не изменилось?

Раньше образцом хорошего человека был труженик. Кадровый рабочий для всех являлся авторитетом, военнослужащих очень уважали. Советский человек был прежде всего патриотом, он любил свою Родину. И если бы какая грянула беда, любой бы встал на ее защиту. В советское время пионерская и комсомольская организации работали с подрастающим поколением. Сегодня молодыми людьми никто не занимается, они в большинстве своем предоставлены сами себе.

Как же Вам удается набирать ребят в “Альфу”? Или остались еще люди, не испачканные всем этим?

Конечно, остались – особенно в семьях военнослужащих. Дети военных часто идут по стопам отцов, и в пограничных училищах их немало. Там легче выбирать. Если брать с улицы, то того и гляди попадется наркоман. Сами знаете, их сейчас много. В Москве, может быть, это не так заметно, а вот я недавно был на Урале, так там в подъездах окурки и шприцы…

Да и в армии сейчас никто не занимается патриотическим воспитанием солдат. Офицеры допускают рукоприкладство. Это же ненормально. Я сам, когда проходил срочную службу, был и командиром отделения, и старшиной роты. И никакого намека на это не было, упаси Господь. Я служил в Кремле, теперь это Президентский полк, а тогда он назывался просто “полк специального назначения”. И был у меня в отделении один солдат, Борис Рожин, с которым мы немало помучились. Пришлось его даже перевести из элитной части в обычные войска. После окончания службы он встретил меня и сказал: если бы я знал, как там служат, я бы дисциплину не нарушал.

Еще живы многие Герои Советского Союза. В одной только Москве их где-то 600 человек, а по всей стране – еще больше. И такую силу не используют! Этих людей можно было бы приглашать в школы, выступить перед детьми. Они же плохому не научат. Я предлагал приглашать ветеранов хотя бы в военные высшие учебные заведения. Не приживается это почему-то.

Патриотическим воспитанием никто не занимается, поэтому сейчас некоторые стараются от армии “откосить”, как они выражаются. Помню, был я на родине, в Пермском крае. Глава администрации пригласил меня на совещание, где, кроме прочих, выступал военком, который сказал: с радостью докладываю, что вчера появился еще один призывник, он третий! Я сижу и думаю: как же так, это очень крупный район – с севера на юг километров 300, и только три призывника?! Почему так происходит? Во-первых, потому что в семьях сейчас недоедают и зарплата у людей такая, что на нее очень сложно прожить. Основной бич – истощение организма у молодых людей. Но даже если парень здоровый, он обязательно найдет причину, чтобы не служить. Это очень обидно.

Вы начинали работать при Круглове. Потом этот пост занимали Серов, Андропов, Крючков… Расскажите об этих людях.

Одно время я возглавлял группу личной охраны Юрия Владимировича Андропова. Должен Вам сказать, что это был человек очень простой в общении. Когда я возглавил группу “Альфа”, он меня трижды приглашал к себе и беседовал со мной, спрашивал, какие есть проблемы, чем помочь.

Даже наши противники признавали, что когда Комитетом государственной безопасности руководил Юрий Владимирович Андропов, это была самая мощная специальная структура в мире. Ведь нас действительно тогда боялись, а, как говорится, боятся – значит, уважают. Если бы в 1990-2000-е гг. у нас была такая же мощь, как тогда, никто бы не посмел бомбить Белград или оккупировать Ирак.

Был я в Беларуси и попросил товарищей, чтобы нас свозили в Дзержиново, где родился и рос Феликс Эдмундович. Его усадьба в 83 км от Минска восстановлена по решению Совета руководителей органов безопасности стран СНГ. Говорят, самый большой взнос сделала Россия. Молодцы белорусы, хороший музей создали. Директор музея попросила меня оставить запись в книге отзывов, и я написал, что я благодарен белорусским коллегам за то, что они сохранили память об этом человеке, и приписал: “Прости нас, Феликс Эдмундович, что в Москве мы тебя спасти не смогли”.

Вы доверяли Андропову как человеку?

Безусловно. Это был очень сильный политик, он действительно радел за страну. Некоторые сейчас говорят, что при нем были гонения на диссидентов. А сколько известных диссидентов он спас! Даже академик Сахаров, выступая на Первом съезде Советов, сказал: “У нас в Союзе сейчас осталась одна некоррумпированная структура – Комитет государственной безопасности”. Так заявил человек, которому КГБ причинил очень большую боль.

А может быть, это было ошибкой?

Не думаю. Ведь не диссиденты развалили Советский Союз…

А кто развалил?

Власть развалила, и прежде всего Михаил Сергеевич Горбачев. Он бездействовал, когда эта троица собралась в Беловежской пуще. Ведь на плебисците народ высказался за сохранение Советского Союза. Троица действовала вопреки воле собственного народа. Горбачев должен был дать команду арестовать их и привлечь к ответственности. Он ведь знал о ГКЧП и одобрил план заговорщиков, а потом сразу отмежевался. Есть свидетельства, подтверждающие это. Я помню, как “Альфу” бросили в Вильнюс, и она захватывала телецентр, а потом председатель КГБ Крючков заявляет: я не знаю, как они там оказались, и ему вторит Горбачев.

Это отрицательно отразилось на общественном мнении. И август 1991 г. – это как раз следствие января 1991 г.

А почему Ельцин все-таки победил? Почему один политик-интриган одолел другого политика-интригана?

Народ хотел перемен. Я коммунист с 1956 г., у меня до сих пор партийный билет сохранился. Партию никогда не хулил и не собираюсь. Но и я думаю, что не было ничего хорошего в том, что все хозяйственные вопросы решались на партийных съездах. Еще в 1950 гг. директора нескольких крупных московских предприятий, таких как ЗИЛ, шарикоподшипниковый, шинный заводы, предложили оставить за Госпланом план и фонд заработной платы, а штат отдать директорам. И им категорически отказали под тем предлогом, что это чревато безработицей.

Сегодняшние руководители Китая не скрывают того, что воспользовались экономической программой, которую еще в 1964 г. предложил Алексей Николаевич Косыгин. Они ее взяли и развивают. Юрий Владимирович Андропов, выступая на праздновании 60-летия образования Советского Союза в 1982 г., тоже сказал: нам надо очень серьезно подумать, что же мы построили. Полагаю, что если бы в тот период директорам заводов дали определенную экономическую свободу, развитие СССР пошло бы по другому пути.

А что Вы думаете о Сталине?

Мне кажется, придет время, когда о нем все-таки скажут доброе слово. Не все же его ругать. Да, у него были серьезные ошибки, были репрессии, но есть официальные данные, что сейчас в тюрьмах сидит больше народу, чем сидело при нем. Со Сталиным мы победили фашизм. Он знал каждого командира дивизии по фамилии, имени и отчеству, знал, где каждая дивизия находится в тот или иной момент, на каком участке фронта.

А после его смерти Хрущев сказал на съезде: Сталин выиграл войну по глобусу. Нет, не по глобусу – он реально руководил войсками. Станции метро были достроены и пущены в войну, а сразу после войны, когда было еще очень тяжело, в Москве построили семь высотных зданий. В декабре 1947 г. была отменена карточная система, а затем каждый год в марте снижались цены на продукты питания и ширпотреб.

Как Вы оцениваете события осени 1993 г.?

Если бы Ельцин смирил гордыню и не посредники вели бы переговоры с Белым домом, а он сам приехал туда и сказал: “Мужики, давайте жить дружно!” – может быть, и не было бы такого противостояния. Ведь если бы воинские части поддержали Белый дом, как призывал Руцкой, началась бы настоящая гражданская война.

А могли поддержать?

Могли. В 1992 г. я участвовал в Общесоюзном офицерском собрании, которое проходило в Кремле. Знаете, как тогда резко вопросы ставились? Если офицеры по восемь месяцев не получали зарплату, как жить?

Это правда, что “Альфа” имела приказ о том, чтобы любой ценой освободить Белый дом?

Я в своей книге подробно пишу о том, как все было на самом деле. Приказ был: бандиты засели в Белом доме, надо с ними разобраться. В Белом доме шла война, в которой участвовали и МВД, и воинские подразделения, например 45-й парашютный полк. Но захват Белого дома не был осуществлен. Туда были направлены парламентеры из “Альфы”, которые предложили руководителям, находящимся там, свои условия. Одно из них было принято: защитники Белого дома будут выходить под контролем “Альфы” и “Вымпела”. И все равно и “Вымпел”, и “Альфа” попали в немилость. В 1993 г. Ельцин подписал указ, в соответствии с которым “Вымпел” передавался в систему МВД. Ушло туда вместе с командиром всего 48 бойцов из 600 с лишним человек личного состава, а большая часть уволилась, и несколько человек пришли к нам. “Альфу” ждала такая же участь.

Я принял энергичные меры к тому, чтобы ее сохранить – ходил по разным кабинетам.

Когда началось возрождение “Альфы”?

Не только “Альфа”, но и государство начало возрождаться при Путине. И дай Бог, чтобы этот поступательный процесс продолжался. Та страна, которую он принял, представляла собой нечто ужасное. Сейчас ситуация изменилась, люди без страха живут и работают.

А что было самое страшное в конце 1990-х гг.?

У нас не было армии как таковой. Ведь тогда Россию можно было взять голыми руками. Путин добился больших успехов во внешней политике. Налаживание личных связей с лидерами разных стран во многом способствовало стабилизации. Заработали заводы, мы в определенной степени подняли промышленность, хотя это надо делать во много раз быстрее и лучше.

Почему внешние враги не нанесли удар по России тогда, когда она была беззащитна?

Не рискнули. Полагаю, они помнят уроки, которые преподала им Красная армия. Сейчас наши Вооруженные силы возрождаются, офицеры стали получать квартиры, им поднимают зарплату. Мы сейчас потихоньку начали крепнуть, набирать силу. А нашим противникам не нужна мощная Россия, им нужен сырьевой придаток.

А успеем окрепнуть?

Думаю, что успеем, если будем так же настойчиво заниматься упрочением обороны.

Какие сейчас имеются наиболее страшные внутренние и внешние угрозы для России?

Главная внутренняя угроза – терроризм на Северном Кавказе, но уже не в Чечне, а в Дагестане и Ингушетии. Чтобы решить эту проблему, там надо развивать экономику, обеспечивать условия для повышения уровня занятости населения. Людям негде работать, и они идут в бандиты – за это им платят деньги.

В Чечне мы разбили международный терроризм, перекрыли каналы его финансовой подпитки, хотя до сих пор имеют место отдельные вылазки.

Не кажется ли Вам, что соглашение, подписанное в Хасавюрте Лебедем и Масхадовым, было ошибкой?

Конечно, это ошибка. Боевики уже были загнаны в горы, оставалось нанести еще один удар…

Т.е. это была измена?

Без сомнения. Им фактически дали возможность собраться с силами и продолжить войну.

Почему Лебедь пошел на это?

Я не знаю всех деталей, но общеизвестно, что не последнюю роль здесь сыграл Березовский, который тогда был заместителем секретаря Совета безопасности, т.е. заместителем Лебедя. А что касается угроз, мне кажется, сейчас вряд ли кто на нас посягнет. Возрождается флот, строятся главным образом подводные лодки, обеспеченные атомным оружием, модернизируется ракетное вооружение. Конечно, наша главная проблема – это Соединенные Штаты Америки. Американцы безнаказанно разбомбили Югославию, захватили Ирак под надуманным предлогом, влезли в Афганистан и не знают, как оттуда вылезти. На одном мероприятии американская журналистка задала мне вопрос: “Скажите, пожалуйста, что нас ждет в Афганистане?”. Я ответил: “То же, что Вы получили во Вьетнаме”. Она говорит: “Спасибо, наши точки зрения совпадают”. Солдат США в Афганистане гибнет все больше, а уйти из этой страны американцам будет очень сложно.

А Китай является источником угрозы?

Для нас, я думаю, нет.

Вам приходилось участвовать в переговорах с террористами. Расскажите об этом поподробнее.

В марте 1979 г. в посольство США в Москве пришел человек и потребовал, чтобы американцы вывезли его в дипломатической машине в аэропорт Шереметьево и на самолете отправили за рубеж. В противном случае он угрожал привести в действие взрывное устройство, которое было на нем прикреплено. Мне пришлось один на один вести с ним переговоры ровно два с половиной часа. Условия были очень тяжелые. Мы не знали, кто это такой.

Вы выдавали себя за консульского работника?

Это я придумал с ходу, когда он спросил, кем я являюсь. Пришлось сказать, что я второй секретарь консульского управления МИДа. Объяснил, что, войдя в посольство, я фактически перешел границу, поэтому никаких документов у меня нет – я их оставил за пределами. Он заставил меня вывернуть карманы пиджака, брюк, плаща. Потом потребовал не приближаться к нему ближе чем на метр. Руку это человек все время держал на спусковом механизме.

Т.е. Вы не сомневались, что его слова – не просто угрозы?

Он меня предупредил, что, если его требования не будут выполнены, мы с ним погибнем вместе. Это было устройство из нержавеющей стали. Как впоследствии оказалось, там имелось три отсека: пороховой, тротиловый и в третьем отсеке – пол-литра пикриновой кислоты, имеющей мощную разрушительную силу. Она, слава Богу, при взрыве не сдетонировала. Это спасло и нас, и американцев.

Устройство самодельное?

Да, но выполнено оно было профессионально. Я обязан был сделать все, чтобы преступник отказался от своих замыслов, или хотя бы снизить его агрессивность. Ну, и, конечно, важно было выиграть время. Мы говорили долго. Удалось выяснить, что зовут его Власенко Юрий Михайлович, он 1951 г. рождения, уроженец и житель Херсона, в прошлом моряк торгового флота. У меня сложилось впечатление, что этот человек психически болен, и в последующем мое предположение подтвердилось. Так как Власенко не шел на компромиссы, я ушел и больше не появился, и он начал бунтовать. Руководство дало нам указание произвести по нему выстрел из пистолета в плечо и предплечье правой руки, которой он держал спусковую тягу. Сергей Александрович Голов блестяще справился с этим заданием. Мы думали, что ранение заставит Власенко разжать руку, но он этого не сделал, а забежал в другое помещении и привел в действие бомбу. Мебель покорежило, возник пожар. Он был еще жив, когда его донесли до “скорой помощи”, но до больницы его живым не довезли. Я бы покривил душой, если бы сказал, что не боялся, когда сидел с ним. Конечно, было страшно, но, с другой стороны, нужно было решить поставленную задачу.

Мне и в других местах приходилось вести длительные переговоры с бандитами: что поделаешь, надо – значит, надо. Сейчас меня приглашают в Академию ФСБ на курсы повышения квалификации руководящего состава проводить занятия по тактике ведения переговоров с террористами, захватившими заложников.