8 ноября 2007 года.

АГЕЕВ АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ: В нашей стране имеется примерно 25 тысяч отраслевых стандартов и пять тысяч технических регламентов. Стандарт – это некие требования, которые стали рутиной, прежде всего в головах тех, кто этим занимается. Но, имея в стране 25 тысяч отраслевых стандартов и пять тысяч технических регламентов, мы практически не имеем стандартов социальных. Это означает, что вся эта деятельность, она ведется либо кое-как, либо неэффективно, либо нецеленаправленно. Совсем недавно несколько дней назад на заседании рабочей группы по проблемам терроризма, которая проходила в Совете Федераций, обнаружило следующие вещи. Когда распределили ответственность федеральных ведомств за борьбу с различными проявлениями терроризма, то оказалось, что одна сфера не покрывается ни МВД, ни ФСБ, ни МЧС, ни другими ведомствами, эта сфера прежде всего информационной безопасности, информационного терроризма, это сфера психологического состояния общества, которая тоже никем не курируется. И оказалось, что именно эта фундаментальная часть большой проблемы национальной безопасности, оказалась фактически без кураторства со стороны государства. Я не буду сегодня говорить о деталях технических, как строить социальные стандарты, есть великолепная международная практика, ее нельзя применить к российской без усилий. Но это вопрос технический. Я остановлюсь на вопросах фундаментальных, принципиально важных для социальной безопасности. Фактически есть такое понятие, как «глаз тайфуна». Примерно десять-тридцать километров, когда существует огромный ураган, торнадо, это территория абсолютного затишья и в это время может казаться, что на самом деле все замечательно и все в шоколаде. Экономический рост, растет благосостояние трудящихся, чуть инфляция шалит, однако, тем не менее, есть это затишье, «глаз тайфуна», но он длится не долго, это в менее серьезном виде антициклон. Длится это очень недолго. И когда глаз тайфуна закрывается, то наступает страшный социальный катаклизм. Поэтому, говоря о социальной безопасности, необходимо прежде, чем разрабатывать конкретные инструкции, правила, осмыслить несколько очень важных вопросов: каков образ будущего нашей страны, без этого думать о социальном профиле страны бесполезно; какова наша самооценка; какова справедливость в нашем обществе, потому что без этого тоже не создать должной социальной энергии; как мы это все воспринимаем; способны ли мы работать в режиме, когда против нас применяются и внутри страны и вне страны так называемые рефлексивные технологии, создающие совершенно другие образы и имиджи, которые нам нужны, какова субъектность, и какова технологичность наших действий самооценке. Кто такие мы сейчас? Мы самые коррумпированные, мы самые провалившиеся, мы империя зла, мы страна переходная, вымирающая и так далее. Словом, безнадега точка ру. Если посмотреть по тому, каким образом мы развиваемся, как распределяется доход в стране, то обнаружится, что мы имеем ситуацию крайне избыточного неравенства.

Неравенство – это нормально, это социальная энергия движения, но если оно выходит за пределы нормы, то мы имеем такую ситуацию: из прироста зарплаты за период с начала 2000-го года 45 процентов этой зарплаты пришлось на десять процентов населения, а 60 процентов на 20 процентов. А нижние 20 процентов имели 34 процента прироста. То есть богатый становится богаче, бедный становится беднее. Причем независимо от того, что Москва, Тюмень и Ханты-мансийский регион оказываются лидерами по всем показателям, тем не менее, это примерно так распределено по стране. Однако давно уже выяснено в экономической науке, что чем дальше мы удаляемся от нормального распределения, тем выше угроза социального катаклизма. За этот вывод дали уже не одну нобелевскую премию, однако мы, как страус, предпочитаем этого не замечать. И уже есть оценки Института социально-экономических проблем населения, которые показали, что если бы только этот параметр – фонд зарплаты и его распределение – был бы ближе к нормальному, то мы имели бы уже сейчас ВВП на процентов 50 выше за эти семь лет. Мы имеем страну, в которой живет три народа. Народ первый – это примерно десять с лишним миллионов человек, это те, которые использовали блестяще возможности, и которых мы очень часто видим во всевозможных МТВишных и прочих шоу, это люди, живущие в шоколаде, это одна Россия, у нее мысли, мотивации, ориентации и понятия о социальной безопасности совершенно другие, чем у тех, кто например, входит в половину населения, которое никак не приспособится к этой жизни, и которое составляет определенную проблему в социальной безопасности, социальной политике. И тот самый так называемый средний класс, который вертится и работает на двух, трех, десяти работах, с трудом умудряется сохранять этот образ жизни. В итоге мы имеем ситуацию, что в мире, будучи одной из первых стран по убийствам, одной из первых стран по работорговле, одна из первых стран по суицидам и это все мы, это все мы. Откуда это появляется? Это появляется из видимо состояния социальной небезопасности. Это не только статистика, это страх и тревога, которые есть в обществе, когда мы выходим из официальных кабинетов и залов, а за этим стоят более глубинные вещи, то, что называется агрессивностью, разлитой в обществе. Максим Горький, как-то описывая ситуацию начала 20-х годов, рассказал эту историю, когда приходят к одному человеку крестьяне и говорят: «Ты, Ваня, в коммуну не вступай, потому что мы тебя и отца зарежем и соседей тоже». Тут Ваня удивился и говорит: «А собственно соседей-то за что?» Говорят: «Да дух ваш надо искоренять». И однажды я очень долго пытал князя Васильчикова о том, как так допустила ваша элита, блестящая, образованная элита в 17-м году катаклизм, гражданскую войну и сейчас не вопрос: кто виноваты, белые, красные, император и так далее. И он сказал, рассказал такую историю, которая была с его дядей. Пришли к дяде мужики еще летом 17-го года до Октябрьской революции и сказали: «Барин, нам придется тебя убить, потому что мы пришли за своей землей, но мы это делаем с сожалением, потому что ты был хорошим барином». Потом повернулись к комиссару и сказали: «А придет время, комиссар, мы и тебя убьем. Без всякого сожаления».

Все это существует в нашем обществе. Вот слова профессора Сикорского, который занимался психиатрией, психологией, глубокой психологией в нашем обществе. Он писал: «Мимика этих субъектов указывает на дикую и несдержанную волю на злобность. Нападения совершаются с дерзкой жестокостью, но вместе с тем исполняются с технической ловкостью и безукоризненностью». Любой сейчас, занимающейся социальной психологией, подпишется под этими словами. Но это сказано ровно 100 лет назад. Подкалыватели, босяки, хулиганы и не только, фанатичная готовность к какому угодно, хотя бы головорезному делу. Еще революция далеко. Понятно, что причина, одна из причин важнейших – это не скифские ли обычаи не разбавлять вина, то есть понятно пьянство и так далее, но пьянство – это миллионы, десятки миллионов людей. А восемь миллионов в нашей стране обращаются каждый год за помощью к психиатрам, но мы понимаем, что это далеко не все, кто хотели бы обратиться. В итоге мы имеем ситуацию, которая называется «подрыв социального иммунитета», то есть нужно так разрабатывать социальную политику, чтобы заниматься не красивой отчетностью, а заниматься решением реальной проблемы социального СПИДа. В этом наша ключевая проблема социальной безопасности, потому что капитала доверия между важнейшими стратами общества практически нет. Та скрытая ненависть, которая существует, она затаена, возможно не доходит до высоких кабинетов или только в отдельных сводках отдельных специальных организаций, но все это есть. А с другой стороны – колоссальная очень активная мощная энергия, вирусная энергия «успеха любой ценой». Как результат возникает ситуация скрытого латентного террора. В свое время это понимал и Менделеев, когда разрабатывалась стратегия индустриализации России на рубеже XIX-XX-го века, Менделеев понимал, что вот те массы, людей, которые хлынут в города на рабочие места, чтобы решить проблему аграрного перенаселения безработицы соответственно(?), все это создаст колоссальное давление на общество. Но он надеялся, что успеем, но когда пришел к нему помощник и сказал, что началась война с Японией, Менделеев Дмитрий Иванович просто рухнул от ужаса и сказал: «Не успели, не пронесло».

Что в этой ситуации делать? Локализовывать международные стандарты, которые никто реально не воспримет без нормальной подготовки? Мы сейчас в стране имеем даже по бизнес-стандартам всего-навсего 600 подготовленных людей, 600 человек, а собираемся вступать в ВТО. У нас всего из более чем трех миллионов юридических лиц лишь 200 получили по-настоящему нормальные стандарты менеджмента, хотя дипломы повесили три тысячи. Вот такая статистика. С чем мы вступаем в ВТО, а мы вступим в ВТО, я уж не говорю о социальных последствиях? И что здесь важнее – знания, компетенция, политическая воля? А ведь нам нужно выйти в этой ситуации на то, чтобы через пять-десять лет иметь не суженную возможность выбора, не то, что называется фатальной воронкой, когда выбор только один, типа пуля в лоб или страна распускается, а чтобы у нас выбор был более широким, чем сейчас. В науке давно доказано, что все смитовские, Адама Смита, построения не работают. Это уже опровергнуто и доказано математически, что только солидарные технологии, солидарные стереотипы поведения, спасают общество. Мы совершенно не знаем о том, что давно в науке разработаны новейшие виды капиталов и это не капитал финансовый, не капитал материальный, это капиталы нематериальные, капиталы доверия, капиталы культовые, капиталы времени, капиталы контактов и так далее. С этим очень серьезные проблемы, и если на это не обращать внимания, мы практически безоружны в социальной политике или она будет архаичной, просто варварской по современным понятиям.

Вот как развивается современная экономика. Мы находимся на первой части этой траектории. Первая часть – это означает, что мы только едва научились, вот все наши олигархи – это те, которые научились делать бизнес из предельно примитивных ресурсов, но эта схема означает и то, что мы фактически не используем колоссальные позитивные возможности, коренящиеся в человеческом капитале. Понятно, что статистика человеческого капитала у нас все это очень явно отражает. Вот это стандарты инвестиционные, стандарты капитализации, о них понятия в стране нет. Даже в тех компаниях, которые выходят на IPO и устраивают всевозможные презентации в Лондоне, победно об этом говоря. Мы ничего не знаем об этих видах социальных капиталов, я говорю, конечно «мы», не имею в виду тех, кто есть в этом зале или еще несколько сотен человек в стране, но в целом страна к этому не готова. А такие нематериальные активы как технологические, социальные, человеческие, стратегические – понятия нет. Здесь статистика приведена по разным странам, но она естественно очень комплиментарна для нас. Мы совершенно не изучаем зарубежный опыт. Вот чему учат в китайских школах бизнеса, что любой управляющий должен стремиться вот к этим пяти состояниям счастья и избегать отчаянья предельных состояний. Что мы имеем в нашей стране? Я очень бегло, понимая регламент, пробегусь и по образу будущего. Это то будущее, которое формируется не нами по отношению нас самих себя, это то будущее, которое многочисленными тысячными тиражами распространяется в нашей стране, это доклад социального разведсообщества США «Контуры мирового грядущего». Это не наше будущее. Давосский мир, нам там нет места. Это новый халифат, очень извращенное понимание ислама, это возможность американского доминирования, этого не будет никогда, и это контур страха. Это все будущее. Какое может быть социальное состояние, какая может быть социально-психологическая безопасность в обществе при том, что это будущее формируется не нами? А ведь нам предстоит жить очень скоро, где лишь пять выходцев из СССР будут в этом мире. Все остальные будут из других совершенно категорий. Как нам в этой ситуации сохранить вот этот оптимизм, на газе, на нефти? Как нам в этой ситуации перестать быть финансовым антипузырем для мировой экономики, а мы им остаемся до сих пор, это прямой вопрос социальной безопасности. Уровень жизни, который просто порочно низок, и в политике это не предусмотрено, вся финансовая политика, которую поддерживает нынешняя монетизация, вся политика социальных выплат и те 300 рублей или 500 рублей или даже тысяча рублей, за которые аплодируют радостно и благодарно ветераны, и Герои Советского Союза, это же позор для страны. Между тем президенту советуют об этом говорить как о великом достижении. При том, что с другой стороны накоплены колоссальные и всевозможные фонды и при том, что в Норвегии, на которую часто ссылаются, сначала были решены проблемы благосостояния, а потом пошло накопление. Как эти все проблемы решать? Тем не менее, я бы хотел добавить в оставшуюся пару минут некоторые нотки оптимизма. Недавно мы провели исследование 50-и стран мира, что ждет, их по наиболее реалистичным сценариям будущего в ближайшие 18 лет. Оказалось, что мы попали с вами, реально попали в ту категорию стран, которые будут все-таки стремительно развиваться. Несмотря ни на что, мы рекордсмены в мире по темпам развития и наша интегральная мощь страны существенно вырастет. Это факт будущего. А скажем, мощь таких стран, как Израиля, Пакистана, США, Франции заметно ослабеет. Практически эти данные были проверены международным сообществом, реально это участвовало девять стран, эксперты девяти стран, и что важно, вот сейчас цена фактически нашей социальной политики – мы сейчас по десятибалльной шкале страна, занимающая, имеющая шесть баллов. Вот шесть баллов – это все наше благосостояние сейчас. Чтобы была нормальная социальная безопасность, нам необходимо только двинуться вперед к статусу сбалансированной великой державы. Если мы этого не сделаем, практически мы рухнем в катаклизмы, о которых писали наши давние предки. Что является оптимистичным? Именно то, что три процента населения нашей страны считают, что имеют решающее влияние на события в стране. А самое оптимистичное то, что 11 процентов испытывают реальную ответственность за все события в стране и вот эти вот три и одиннадцать на самом деле основа нашего оптимизма. Нам придется работать бесконечно и смотреть тот фильм замечательный, это и есть тот самый стандарт социальной безопасности товарищ Сухов – это образец для выстраивания нормальной политики, социальной политики, социально-экономической и политики нашего победного будущего.